Честно говоря, переварить всё случившееся сегодня довольно трудно: событый для моей жизни было на такой промежуток времени слишком много и не всё шло как надо, например с хоккеем.

Москва нас с Аней встречала ужасной погодой: снег валил стеной, крупные хлопья буквально заваливали белой массой взлётно-посадочные полосы и уже вкрадывались в голову мысли о возможных задержках рейсов и прочей несуразицы, которой очень не хотелось иметь после перелёта из Новосибирска и целого «путешествия» по «Шереметьево».

Двери в 54 ворота открыли в 10:40 как и обещали на информационных табло (хотя в билете заранее было написали про 10:30, но это уже мелочи). Но зайти в самолёт, минуя улицу, как и в родном городе вновь не удалось — на себе ощутили мощь наступающей русской зимы. И пусть было всего −4°С, но ветер и снег делали нахождение снаружи невыносимым. В добавок в автобусах двери минут десять-пятнадцать в ожидании всех пассажиров держали открытыми.

Вылет из Москвы для меня был жутко затянутым: до того, как самолёт, наконец, оторвался от нашей грешной земли, я успел заснуть и проснуться несколько раз. А в одно из таких пробуждений было объявлено, что самолёт необходимо обработать антиобледенителем — после чего в салоне запахло кислым арбузом. Бр-р-р.

Через некоторое время на этой адской машине мы устремились ввысь и оказались прям надо облаками. Над теми облаками, которые не давали покоя москвичам, которые с невероятным азартом рассказывали друг другу с каким трудом каждый из них добирался до аэропорта. Оставив облака внизу, мы последовали за рассветом. Преследование на самом деле только продолжилось, начавшись ещё далеко в Сибири. Солнце буквально слепило глаза и освящало собой белую равнину под нами похожую на вату (хотя мне часто так и хотелось видеть в этой «вате» море Соляриса).

В салоне самолёта стало заметно, что иностранцы перестали быть чем-то случайным и языковая среда в одночасье потеряла свою однообразность. Польская речь слышалась со всех сторон, хотя все сообщения всё равно дублировались не по-польски, а по-английски. Очевидно, никто не станет ради мелочных комфортов поляков заставлять учить стюардесс, пилотов и прочих польский язык.

Незадолго после ещё одного завтрака крылатая махина начала снижение, чтоб впоследствии найти пристанище в аэропорту имени Иоанна Павла второго. Самолёт снова прошил облака и перед нами никонец предстала Польша. По началу Польша сельская: невероятное количество частных домов и сельскохозяйственных угодий, что даже деревцо было часто сложно найти в этом заснеженном пейзаже, в котором нарушали покой только снующие туда-сюда автомобили. Прошло немного времени и в илюминаторе появились ТЭЦ, промышленные предприятия, многоэтажная застройка — город приближался.

Как бы мне того ни хотелось, а первый мой шаг на польскую землю оказался самым обычным и ничего не перевернул в моей душе. Да, до маленького шажка Армстронга ему далеко.

Что я успел сделать за этот не особенно длинный день? Прогуляться по городу в поисках хостела, обменных пунктов и

---------

Не — всё это скука смертная так писать. Короче, пока москвичи жаловались на зиму, их засыпало крупными хлопьями снега тоннами. Деваться было от этого снега некуда и хотя было всего-то −4°С, задницы нам немного подморозило из-за привычки водителей автобусов в аэропортах ждать всех улетающих с открытыми дверями — подумаешь, замёрзнут! Велика беда!

А на самом деле оно так и получается, что с таких людей взятки гладки — жизнь продолжается и мы летим уже на самолёте над облаками, которые в тот самый момент изрыгают невероятное количество замёржшей воды на несчастные головы москвичей. Над облаками светило Солнце, в погоне за которым мы по сути и провели полдня в летающей машине.

Польша предстала перед нами сразу после того как мы опустились под облака. А увиделии мы Польшу сельскохозяйственную: неимоверное количество распаханной земли с небольшими частными домиками простирались до самого горизонта. А так хотелось увидеть хотя бы небольшой лесок, но дождаться этого в условиях такой тотальной аграрности было сложно, но можно — на некоторых возвышенностях человек жить всё-таки брезгует. Вот там-то деревьям рай и раздолье.

Но встречала нас не только абстрактная Польша, но и вполне осязаемые поляки, которые сделали в одно мгновение бесполезными все мои недолгие поиски в интернете транспорта от аэропорта до центра Кракова. Таким образом в город-пункт назначения мы ехали с комфортом и разговорами за жизнь, за дружбу, за Краков, за русский и польский языки.

Как ни странно в своём хостеле я был одним их единичных постояльцев, поэтому, быстро скинув шмотки в шкавчики на замочках, я в компании Лукаша и Пётра отправился в город с целью пощупать наконец польские зло́тые своими руками — созерцание их в «Википедии» в данной ситуации было несколько несоответсвующим реалиям конкретного момента. Но это оказалось непросто и один раз даже три не самых глупых (как они, наверное, о себе думают) человека чуть не попались на довольно очевидную уловку обменщиков. Ну да чёрт с ними, если всё хорошо закончилось.

По идее можно занести в плюс поход на хоккей. Этот пункт из своей несоставленной программе действий в Жетшпосполитей вычёркивать было грех, поэтому несмотря ни на что я уже в полном одиночестве под светом жёлтых уличных фонарей и аккомпонемент колёс трамваев побрёл в сторону ледового дворца, где меня ждали интересные наблюдения, любопытные экземпляры поляков, дивная толпа школьников и небольшая моя ошибка — нежелание задержаться ещё, хотя меня об этом просили, но прошлое уже не вернуть. А записать его можно и, думаю, что о хоккее я напишу подробнее уже в своём бложике на спортс.ру, тем более, что написать есть о чём. А те, кто отговаривал меня от похода туда — пусть замолчит. Иногда нужно отходить от стандартных туристических маршрутов — таким путём коснуться настоящей жизни страны пребывания гораздо проще, чем за сотни часов экскурсий с гидом и километры пройденные мимо скучных достопримечательностей.

Но опять же — скучно это только в том плане, что это стандартная программа для тысяч людей, приезжающих сюда и делающих миллионы фотографий, которые у сотен и тысяч семей отсанутся навечно в фотоальбомах — и вот так появляются независимо друг от друга близнецы-братья в разных концах света. А я всё ещё хочу покататься на скоростном трамвае, который пронесёт меня через город, который у меня устойчиво ассоциируется с Томском.

Краков — это не город-музей, это просто старый город, в котором живут люди. Просто живут. Живут ради себя, а не ради миллионов туристов, которых приносит нелёгкая со всех сторон света как, например, в ту же Прагу. Здесь нет таких толп проклятщих туристов. Азиаты и немцы не мозолят глаза на каждом шагу, а вокруг слышна польская речь! Вроде бы это самое логичное, что можно было найти: в Польше все вокруг говорят по-польски, но чёрт возьми, я так мало слышал ческого говора в Праге! Кстати, в Праге-то как раз у меня появилось первый раз желание просто так пристать с разговорами к полякам, которых в тот момент я увидел на фуникулёре. Но в тот день это было бы ужасной идеей — языком я тогда владел из рук вон плохо.

Ну да вернёмся всё-таки от Праги к Кракову. Жители бывшей столицы оказалось очень любят граффити — оно везде и всегда разное: от примитивного («Армия „белой звезды“… что-то там не помню) до целыз «полотен» на торце здания.

Да и вообще после Праги я не могу удержаться от сравнений. После того, как я видел наташины фотографии из Варшавы и Познаня, я сделал вывод, что Польша в плане внешнего вида где-то между Прагой и Россией. Оно на самом деле есть — как бы не пытались ссориться политики, а поляки действительно довольно близкий нам народ.

Всё — хватит с меня. Ноутбук показывает 22:22, а как представишь сколько это в родном Новосибирске, невольного говоришь себе: «Иди спать!»

И я иду спать.

До завтра!